Человек ищет людей, которые читают и перечитывают "Степного волка". Почитала
комментарии и расстроилась. Не понимаю, как люди не понимают. И не только эти, которые там высказались, а и многие другие, с которыми я обсуждала эту книгу.
1. Почему "Степного волка" считают книгой об одиночестве? Да не о том она совсем! С натяжкой можно сказать, что роман об одиночестве только потому, что описан лишь один человек: все персонажи, от Гарри Галлера до Гете и Моцарта - части личности одного человека.
2. Многие говорят, что там показано миропонимание и мироощущение очень молодого человека. Что с возрастом это проходит. Но это ни разу не так. Хотя бы потому, что Гарри Галлер - это "человек лет пятидесяти", как и сам Гессе во время написания этого романа. Впрочем, даже не в этом дело. Копните чуть глубже, и обнаружите, что роман философский, а не о том, что "я уникален, но никто меня не понимает, поэтому я один".
3. Почему этот роман считают депрессивным? Нет, нет и нет! "Степной волк" - настоящая инструкция по выходу из той ситуации, в которой хочется воспользоваться "бритвой". Знаю по собственному опыту - работает!
Впрочем, зачем я возмущаюсь. Сам Гессе об этом
писал.
Но я ни одно другое произведение не принимаю так близко к сердцу. И когда мне говорят что-нибудь странное (оставлю это слово, чтобы никого не обидеть) о романе, то мне самой хочется превратиться в волка (степного или любого другого) и перегрызть глотку такому читателю.
В остальном я очень мирный человек и нападки на любые другие книги, мюзиклы, оперы, фильмы и т. д. сношу вполне равнодушно, даже если очень их люблю.
А у вас есть книга, непонимание которой другими вызывает у вас подобные чувства?
UPD. Те люди, с которыми я обсуждала "детскость" Гарри Галлера, на мою просьбу доказать свое мнение, отвечали что-то вроде: "Я так чувствую!" Когда я начинала аргументировать свою позицию, просто злились на мою "филологичность", говоря, что надо просто читать и чувствовать. Я же настаиваю, что чувствовать мало - нужно обязательно думать. И многие такие "чувствования" рождаются только оттого, что читатель не думал.
И злит меня не то, что мою любимую книгу не любят или понимают не так, как я (прекрасно понимаю, что она не может нравиться всем, многим очень далека - и нет в этом ничего криминального; а уж понимать книги, тем более написанные в ХХ веке, одинаково - чуть ли не преступление), а то, что ее читают, не задумываясь по-настоящему, плавая на поверхности. За державу, то есть за автора, очень обидно.
