![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Одно из любимых у Солженицына...
А.И. Солженицын
ПРИСТУПАЯ КО ДНЮ
ПРИСТУПАЯ КО ДНЮ
На восходе солнца выбежало тридцать молодых на поляну, расставились вразрядку все лицом к солнцу, и стали нагибаться, приседать, кланяться, ложиться ниц, простирать руки, воздевать руки, запрокидываться с колен. И так — четверть часа.
Издали можно было представить, что они молятся.
Никого в наше время не удивляет, что человек каждодневно служит терпеливо и внимательно телу своему.
Но оскорблены были бы, если бы так служил он своему духу.
Нет, это не молитва. Это — зарядка.
no subject
Это - ОБЛИЧЕНИЕ.
Его лучшее обличение - "Архипелаг ГУЛАГ" - его подвиг нравственный, исторический, литературный, его вершина. И может существовать только в качестве обличения, и перевернуло сознание очень многих.
В приведенном же отрывке обличение больше смахивает на брюзжание: например, огульное "оскорблены были бы" - оскорбляет читателя.
Духовное служение столь многообразно, что не поддается нормированию, в приведенном же отрывке сужается лишь до молитвы. Приписать кому-то несвойственное ему, и потом его же обличить - негодный риторический прием.
Обеднение, оскудение мысли, тем более с тенденцией недобросовестности, вряд ли может быть признаком лучшего...
А вот это из его "Крохоток" - и вправду хорошо:
***
КОСТЁР И МУРАВЬИ
Я бросил в костёр гнилое брёвнышко, недосмотрел, что изнутри оно густо населено муравьями.
Затрещало бревно, вывалили муравьи и в отчаяньи забегали, забегали поверху и корёжились, сгорая в пламени. Я зацепил брёвнышко и откатил его на край. Теперь муравьи многие спасались — бежали на песок, на сосновые иглы. Но странно: они не убегали от костра. Едва преодолев свой ужас, они заворачивали, кружились и — какая-то сила влекла их назад, к покинутой родине! — и были многие такие, кто опять взбегали на горящее брёвнышко, метались по нему и погибали там...
А удивляемся людям.
***
no subject
Ну, "Архипелаг..." - это все же не литература. Это публицистика. К тому же не раз Солженицына уличали во лжи (или, скажу мягче, в недостоверности) именно в этом произведении.
А "Приступая ко дню" я просто понимаю совсем не так, как Вы. Не думаю, что духовное служение сужается до молитвы - скорее здесь молитва является символом духовного служения. Здесь все - символ, не нужно понимать буквально!
"Костер и муравьи" - великолепно!
Еще нравится это:
***
СПОСОБ ДВИГАТЬСЯ
Что был конь — играющий выгнутою спиной, рубящий копытами, с размётанной гривой, с разумным горячим глазом! Что был верблюд — двугорбый лебедь, медлительный мудрец с усмешкой познания на круглых губах! Что был даже черноморденький ишачок — с его терпеливой твёрдостью, живыми ласковыми ушами!
А мы избрали?.. — вот это безобразнейшее из творений Земли, на резиновых быстрых лапах, с мёртвыми стеклянными глазами, тупым ребристым рылом, горбатое железным ящиком. Оно не проржёт о радости степи, о запахах трав, о любви к кобылице или к хозяину. Оно постоянно скрежещет железом и плюёт, плюёт фиолетовым вонючим дымом.
Что ж, каковы мы — таков и наш способ двигаться.
***
Только опять не надо понимать буквально :)
no subject
Говоря о том, что Архипелаг - литературный подвиг, я имел в виду, что Солж именно этим своим произведением сделал публицистику Литературой. Во всяком случае мне кажется, что это - уже высокая литература, по совокупности всего.
Понимаю, что символ. Но читается мне именно так. :) Либо я не умею читать, либо автор - здесь - не сумел сказать адекватно.
О зверушках - хорошо. Но о железном коне можно добавить следующее: во-первых, и автомобиль, и трактор, бывают не только безобразные, но и прекрасные по формам, по замыслу, Александру Исаевичу не повезло это увидеть; во-вторых, о душе неодушевленных (!) вещей и, даже, механизмов, очень хорошо у Платонова: он бы ни за что не сказал про скрежетание и вонючий дым.
no subject
no subject